Белая таежка - Страница 39

Но никому не сказал командор о своем открытии. Тут целиком моя вина. Знал он, что я потяну всех домой, начнутся опять дебаты у нас в экспедиции, Кольча с Галкой ни за что не отступятся…

Ночью над нашей палаткой стоял такой комариный гул, словно рядом где-то закипал большущий чайник. Это буянили мошкара и звонцы. Звонцами мы зовем комаров, которые не кусаются. Им нечем кусаться, рот у них «беззубый». Рыбаки знают, что из личинок этих комаров рождается малиновый мотыль. Самая прекрасная для зимы наживка.

Приснился мне громадный звонец. Пошевелил он своими усищами у меня над головой и спрашивает Кольчиным голосом тревожно:

— Мишаня, ты живой?

— Живой, — отвечаю я и просыпаюсь.

Надо мной в самом деле склонился Кольча.

— Мне приснилось, что ты на дно пошел по моей вине.

— Совсем уж того! — повертел я пальцем у виска. — Шарики за ролики.

Кольча широко улыбнулся, довольный, что беда на этот раз оказалась ненастоящей, и вылез из палатки. Я поглядел на потолок стараясь определить, высоко ли поднялось солнце, но там так густо сидели звонцы вперемешку с кусачими комарами, что ничего нельзя было разглядеть. Кровопийцы рдели спелыми брусничинками, налившись нашей кровью. Как ни прячемся мы от них, застегивая дверь на «молнию», все равно ухитряются набиться в палатку.

— Вылезай завтракать! — позвала меня Галка.

Утро было хмарное, унылое. Солнце закуталось в тучи, намотав их на себя клубком. Кольча зябко поеживался, подсаживаясь к костру поближе.

— Миша, дай прогноз.

— Дождя не будет, — сказал я.

— Превосходно! А как ты узнал?

— Пчелы и ворона подсказали.

— Каким образом?

Я показал на крохотную лужайку у палатки.

— Видишь, пчелы над цветами вьются? А перед дождем они за медом не полетят.

— А ворона?

— Перед дождем вороны будто простужаются. Каркают все подряд гнусаво, с хрипом.

За завтраком Ванюшка объявил, что надо все же попытать счастья, порыбачить в этом озере.

— Я утром ходил к нему, — сказал он. — С одного краю прямо у берега омут. Давайте попробуем на удочки…

Кольча уже попил чаю и возился с фотоаппаратом, вставляя новую кассету.

— Ты с нами пойдешь или тут останешься? — спросил у него командор.

— С вами, командор.

— Тогда тебе придется одной подомовничать, — повернулся Ванюшка к Галке.

— Ну что ж, — отозвалась Галка покорно. — Надо дак надо.

Какой паинькой стала! Не прочитай я в Кольчином дневнике, что толкнуло ее к нам в экспедицию, теперь бы только диву давался, не узнавая Галку. А ведь в этом тоже сказывается ее характер: попробуй так себя вдруг переломить. Гуранка есть гуранка!

Я все-таки не могу удержаться: нет-нет да и остановлю на ней взгляд. Что там ни говори, а девчонка в порядке! Села себе у костерка и тихонько что-то напевает, чистя картошку. Это у нас последние будут щи со свежими овощами, все излишки продуктов оставим здесь. Возьмем только мясные консервы. Кончалась наша водная дорожка…

Выбрали мы себе место каждый по вкусу на берегу озера и насадили на крючки «мышек» из медвежьей шерсти. Теперь самый ответственный момент начинается: надо подальше забросить крючок с поплавком. Удочка на тайменя у нас делается особая: поплавок цепляем мы большой, грузик берем соответственно ему потяжелее, чтобы легче было подальше забрасывать, и леска отмеряется раза в три длиннее удилища. Ее складываем колечками, как аркан.

Я воткнул в песок удилище и метнул свой «аркан». Отлично! Поплавок упал далеко, а «мышка» на крючке еще дальше улетела. Теперь можно присесть. Берег тут что надо: песочек крупный и белый, как рисовые зерна. Я устраиваюсь поудобнее и забываю обо всем на свете, уставившись на поплавок. Невольно вспоминаются слова Славного парня: «Время, проведенное на рыбалке, в срок жизни не засчитывается. Человек отдыхает один на один с природой».

Сколько я вот так бездумно просидел — не знаю. На мой поплавок уселась голубенькая стрекозка и вылупила на меня свои стеклянные глазища-полушарии. День разгулялся, солнышко пригрело, тишина. Не может того быть, чтобы здесь тайменей не было, раз скопа гнездится поблизости. Лишь бы не прозевать, подсечь вовремя. Я весь в напряжении.

Стрекозка на моем поплавке усаживается поудобнее, помахав слюдяными крылышками. Шевельнула свой зыбкий плотик. Нет, он сам шевельнулся! Еще и еще раз. Сначала в одну сторону накренился, потом в другую. Да это же поклевка! Я вскочил и ухватился за удилище, напрягся, готовый в любую секунду подсечь.

Поплавок тихонько поплыл на ту сторону озера. Стрекоза малость прокатилась на нем и улетела. Течение подводное мою «мышку» подхватило или рыбина с ней играет?

Резко дернувшись, поплавок стал тонуть. Меня колотит всего подсекать или помедлить еще чуток?

Нырнул поплавок рывком. И я в тот же миг рванул за удилище. Есть кто-то на крючке! Попался! Большой попался! У меня перехватило дух.

— Ребята, тяну! — закричал я таким тоном, будто меня самого кто-то потянул на крючке.

Кольча рыбачил от меня по правую руку, Ванюшка по левую. Оба бросили свои удочки и кинулись ко мне. А я уже ухватился за леску и веду рыбину, веду как бычка на веревочке. Под ноги мне подвернулся камень, и я чуть не упал, дернувшись всем телом, вскинул голову. А напротив меня за озером идут по грудастому гольцу Профессор с Гурьяном. Я их сразу узнал по описанию командора. Было до них не меньше километра, если брать по прямой, но на фоне серой каменной осыпи фигуры их вырисовывались очень четко.

«Ну и черт с вами!» — выругался я про себя. Нам сейчас не до вас! Как бы тайменя не упустить. Я почему-то сразу решил, что это таймень.